Владимир Сальников научился плавать в детстве, чтобы преодолеть речку в деревне у бабушки. Эта цель привела его к четырем золотым медалям Олимпиады, мировым рекордам и месту в Международной галерее славы плавания. В интервью РИА Новости Спорт он рассказал о блокировке боли во время выступлений, покупке первых джинсов, акулах, дайвинге, главном заплыве в карьере и жене-тренере.

"Сушите уши после бассейна"

– Владимир Валерьевич, сын сходил в бассейн и застудил ухо. Что делать, а то абонемент пропадает? Для вас же это знакомая история.

– У меня в детстве была точно такая же ситуация. Первый заход в бассейн я сделал в 6 лет. Два раза потренировался и простудился. До второго класса, то есть до 8 лет, возможности вернуться не было. Но это традиционная проблема, через которую проходят все. Не вытер уши, вышел на улицу с мокрой головой – простудился. Избежать этого можно, но нужна дисциплина, а дети зачастую спешат.

– Как родители отнеслись к вашему желанию заниматься плаванием?

– Получилось так, что меня еще до школы отправляли в деревню в Новгородской области, там все местные ребята плавали в реке. Мне было завидно, это занозой сидело. Родители отнеслись с пониманием. Мой папа - моряк, для него желание было понятным. Мама тоже поддержала, так как умение плавать нужно для безопасности ее чада. Правда, получилось, что после школы я в той деревне был всего один раз. Посмотрел на реку и подумал: "Как же я боялся ее?" Для меня это уже не казалось серьезной преградой. Именно желание преодолеть ту речку было стимулом начать плавать.

– Давно были в той деревне в последний раз?

– Совсем недавно ее вспоминал – деревня Горбино, Боровичский район. Дорога такая еще была, что отец на "Волге" там как-то застрял. Вызвали человека с лошадью, он телегой нас зацепил и вытащил.

– Не обидно, что сын не пошел по вашим стопам и не стал пловцом?

– Я думаю, он мог бы добиться хороших результатов, так как унаследовал по генам параметры телосложения для пловца, но у него сильная аллергия на хлорку. Сын играл в теннис, подошел вплотную к профессиональному уровню, даже начал набирать очки как игрок АТР. Но в вузе серьезно занялся учебой, теннис перешел в хобби. Он и сейчас с удовольствием играет с друзьями.

– Я нашел видео в интернете, где вы с сыном на пробежке, даете ему какие-то указания. Все-таки хотелось, чтобы он стал спортсменом?

- Спорт был частью нашей повседневной жизни, нам хотелось, чтобы он тоже полюбил его. Не каждому дано выстроить профессиональную карьеру. Самое главное, что он любит, с удовольствием занимается разными видами.

"Школа закрыта, а про бассейны ничего не говорили"

– У Евгения Рылова на одном из мастер-классов спросил 7-летний мальчик: "Я начал свою карьеру в 5 лет, а когда вы?" Такой же вопрос и к вам. Когда поняли, что плавание – это больше, чем увлечение?

– Мысль, что все это серьезно, пришла лет в 16. До этого у меня имелись только скромные успехи. Сначала была тяга просто научиться. Потом стало интересно получить разряды – мастер спорта, МСМК. Я попал в сборную СССР в 16 лет, а до этого происходило движение без серьезных побед. По своему возрасту лучшим результатом у меня было второе место на соревнованиях "Веселый дельфин" на стометровке на спине. Выполнил норматив мастера спорта в 15 лет, в 16 попал на Олимпиаду в Монреаль, где мне удалось выйти в финал и приплыть пятым с рекордом Европы. Наверное, тогда меня посетили мысли о серьезной спортивной карьере.

Была тяга не просто продолжать плавать, а выходить на самые высокие результаты. Сама Олимпиада дала сильный толчок в моем понимании, куда нужно стремиться. На следующий год выиграл чемпионат Европы, потом победил на чемпионате СССР, затем завоевал два золота и серебро взрослого чемпионата мира.

– Вам 16 лет, вы на первой Олимпиаде. Как это произошло?

– По старым правилам на каждую дистанцию от страны можно было выставлять трех спортсменов. Я стал третьим на чемпионате СССР. Меня могли просто оставить дома, но главный тренер сборной дал мне шанс. Пусть молодой и борзый набирается опыта, хотя вряд ли кто-то думал, что я что-то покажу. Мне это очень пригодилось. В полной мере наслаждался олимпийской атмосферой, прогуливался по деревне, менялся значками и так далее. На других Олимпиадах такого позволить себе не мог, потому что ожидания от меня были другими и требовалось сохранить нервную энергию перед стартами.

– Первые джинсы привезли из олимпийского Монреаля?

– Из Швейцарии, где проходил юношеский чемпионат Европы. Там я стал третьим. В Монреале удалось выехать за пределы деревни два раза. Впечатления, конечно, были невероятными. Мы видели по телевизору, что происходило за океаном, но совсем другое – увидеть это своими глазами. Впечатлений было масса, даже с точки зрения понимания, что спорт очень полезен. Он помогает увидеть те места, о которых мог только слышать.

– Ваш отец был моряком. Что он рассказывал вам о своих путешествиях?

– Он не особо распространялся на эту тему, но за 40 с лишним лет службы прошел от курсанта до капитана дальнего плавания, капитана-наставника. Если ходил на Кубу, то привозил раковины, которые до сих пор храню. Много ходил по Северному морскому пути – Мурманск, Игарка, Чукотка, Магадан, Сахалин, Дальний Восток. Я его, бывало, по полгода не видел. Но даже из немногочисленных слов отца меня тянуло узнавать что-то новое, хотелось увидеть это краем глаза.

– Читал, что принципом в вашей семье была самостоятельность. Как это выражалось?

– Я не скажу, что это было каким-то правилом, но получилось так, что мы оставались с мамой. С утра она шла на работу, а я в бассейн. Морозы – не морозы, плавание было большой частью моей жизни, все равно шел на тренировки. Однажды из-за холодов отменили занятия в школе и я по нетронутому снегу пришел в бассейн. Меня встречает вахтер: "Мальчик, ты не слышал разве, что школы закрыты?" Я отвечаю: "А про бассейны ничего не говорили".

Конечно, спорт прививал дисциплину, но мало кто понимает ее ценность и требования, пока не столкнется с чем-то. Уже в старшем возрасте, в группе тренера Кошкина, опоздание считалось нарушением, а если опаздывал на две минуты, это каралось отлучением от тренировки. Пару раз выгоняли. Больше такого не повторялось.

– Вы приехали с Олимпиады в Монреале с полным чемоданом значков и впечатлений. Не накрыла вас звездная болезнь?

– А я никаких иллюзий не строил, что первая Олимпиада это какая-то сверхвершина. Да,была неожиданность для меня, но появился азарт. Раз я оказался пятым в финале и опередил всех европейцев, то нужно будет отстаивать свою позицию как минимум на европейском континенте. Это была невероятная мотивация. Я выиграл Европу с двумя рекордами. А раз есть победа, значит нужно ставить еще более высокие задачи.

"Блокировал боль, проигрывая в голове музыку Eagles и "Машины времени"

– Волейбольный тренер Владимир Алекно рассказывал, что его команда могла быть сильнее соперника на голову, но давление, ответственность за результат прибивало ее так, что она проигрывала или долго входила в матч. Как вы справлялись с этим перед Олимпиадой-1980? От вас ждали золота и рекордов.

– С конца 70-х мой тренер Игорь Михайлович Кошкин пригласил в нашу группу для обеспечения психологической устойчивости Геннадия Горбунова. Он тогда только что закончил университет Лесгафта, в свое время тоже занимался плаванием и понимал нас. Обучал азам аутотренинга, методу внушенного отдыха и так далее. Это все уже было, в принципе, известно, но широко не использовалось в спорте. Бывали даже сеансы полугипнотического характера, где акцент ставили на определенные детали техники плавания. Это же сложнокоординационный вид спорта. Восприятие того, что тебе объясняет тренер о технике, идет на уровне 10-15 процентов. Чтобы оно было больше, его можно внедрить в подсознание.

Очень помогли сеансы аутотренинга и внушенного отдыха. Они за 30-40 минут заменяли полноценный сон в несколько часов. Для пловцов это было очень важно. Между стартами времени немного, не всегда удается даже на час заснуть из-за переездов, а восстанавливаться нужно. Разумеется, работали над психологической устойчивостью, изучали, почему происходит волнение, нужно ли его гасить и как. Мы с интересом этим занимались, так как чувствовали эффект. В юношеском возрасте ожидание результата часто приводит к избыточному волнению и, как следствие, к полному выгоранию. Тогда человек ничего не может сделать, хотя он тренировался и готовился. И у меня случались такие эпизоды, так что было естественное желание понять, как это работает и как этим управлять. К московской Олимпиаде все уже вызубрил.

– В журнале Sports Illustrated о вас тогда писали: "Владимир Сальников блокирует боль двумя способами – он проигрывает в голове музыку или представляет себя супергероем, за которым гонится злодей". Что проигрывали?

– А что тогда было модным у молодежи моего возраста – Eagles, Deep Purple, "Машина времени". Мы же все это слушали, танцевали. Это одни из вариантов, как можно было пережить болевые ощущения или непростое состояние. Когда все ресурсы отдаются на продвижение, без боли, общего утомления, которое вызывает серьезный дискомфорт, не обойтись. К этому важно правильно подойти. Если ты научился преодолевать себя ежедневно, то ничего необычного на соревнованиях с тобой не случится.

Я прекрасно знал, что первые 500 метров пройду легко, на 1000 метров усталость будет накапливаться, 1200 метров еще ничего, а на последних двухстах метрах нужно включать волю на всю мощь и просто терпеть. Если ты делал это на тренировках, то твоих ресурсов хватит. Уже знаешь, что боль будет, нужно потерпеть, следить за техникой, скоро все наладится.

Еще нас учили выкладываться в каждом старте максимально. Выложился и проиграл – это не страшно. Не выложился и проиграл - ты уже не знаешь из-за чего. Все взаимосвязано.

– Какова судьба "шестерки", которую вы получили за победу на Олимпиаде-1980?

– Свою цель она выполнила. Я на ней ездил года три-четыре, отработала свое. А потом продал и купил другой автомобиль. Это была обычная машина.

"Тесть посоветовал, чтобы жена стала личным тренером"

– Читал, что ваше желание жениться в федерации восприняли в штыки и были против.


– А кто о таком мог сказать мне? Они, конечно, могли, но понимали, с чем столкнулись бы. Я человек упрямый, если к чему-то пришел, свернуть с пути практически невозможно. Если бы мне кто-то сказал это, то услышали бы ответ, который не хотели ожидать.

– Если условный Климент Колесников подойдет к вам за советом о личной жизни – жениться или нет – выслушаете?

– Я могу сказать только то, что думаю по этому поводу, а решать и представлять, как все дальше будет развиваться, ему. Я прошел эту школу и могу поделиться опытом с каждым, кто хочет задать вопросы. Если человек готов к ним, то проблем нет.

– После свадьбы вы установили два рекорда мира.

– Была хорошая мотивация. Хотелось посвятить рекорды любимому человеку. Это нормальное желание.

– Сердечки на камеру супруге не посылали после победных финишей?

– В то время это не было принято, как сейчас. Но у меня имелся определенный жест, который запечатлели в Sports Illustrated. Это победный взмах руки. Потом мне американские тренеры говорили, что вырезали это фото из журналов и говорили своим, что вот так после побед нужно поднимать руки.

– Как получилось, что жена стала вашим тренером?

– Мой тренер Кошкин был человеком, который очень много требовал и от себя, и от окружающих, и говорил все прямо, как оно есть. После Игр дружбы-1984 у нас с ним произошел разговор, который был неожиданным. Он сказал, что больше не знает, как меня тренировать. На самом деле нужно большое мужество для тренера, чтобы признать, что он больше не знает, как тренировать ученика. А кто тогда знает?

Мне это было неприятно слышать, так как я ощущал в себе силы продолжать карьеру и не хотел ставить точку. С другой стороны все медали мирового плавания на своих дистанциях уже завоевал, становился многократным рекордсменом мира, трехкратным олимпийским чемпионом. Казалось бы, что нужно еще? Но я хотел плавать дальше.

Он предложил вариант, что на период восстановления после травм – а он длился полгода – функцию тренера может выполнять моя супруга Марина. К тому моменту она уже была научным сотрудником в институте физической культуры и спорта. Ее откомандировали в комплексную группу команды плавания, к Кошкину. Марина раньше занималась легкой атлетикой и понимала все процессы по циклике и физиологии. Поработав с группой Кошкина, она узнала тонкости техники, биомеханики в подготовке пловцов. Это решение не было моей блажью: захотел, чтобы супруга стала тренером. Для этого имелись основания. Полгода отработали отлично. В это же время поступили в аспирантуры. Я выиграл чемпионат СССР и готовился выступать на Универсиаде, но не сложилось. В итоге оказался на больничной койке, пропустив три недели, ни о какой Универсиаде речь уже не шла.

С началом нового сезона опять возник больной вопрос: как и с кем тренироваться. В период раздумий мой тесть говорит: "А чего думать, пусть Марина будет тренером". Я еще тогда удивился, как можно такое представить? Через два месяца пришел к тому, что другого варианта нет. Мне требовался человек, который был не менее авторитетен, чем Кошкин, который бы верил в меня, имел заслуги и опыт. Методом проб и ошибок нашли путь, по которому шли, он завершился победой на Олимпийских играх в Сеуле.

Конечно, большую помощь нам оказала моя любимая теща Галина Николаевна. Когда за несколько месяцев до Олимпиады в Сеуле у нас родился сын, она сказала: "Ребята, вы понимаете, что вы приходите с тренировки взвинченными, и у Марины, когда она кормит ребенка, молоко наэлектризованное, неудивительно, что ребенок плохо спит". В итоге через месяц Галина Николаевна взяла заботу о новорожденном на себя, тыл был обеспечен. Это самое главное.

"Увидел молнию в Сеуле и подумал – это то, что нужно"

– Как я понимаю, понянчиться с сыном до Олимпиады-1988 толком не удавалось. Это того стоило?

– Получилась такая ситуация, что перед Олимпиадой из-за не очень удачных сезонов я опустился во вторую десятку по мировому рейтингу. Еще перед чемпионатом СССР я отравился чем-то и не показал заданный норматив. Но я знал потенциал и понимал, на что могу рассчитывать на Играх. Как чемпион СССР мог ехать на Олимпиаду, если бы не обращали внимание на этот результат, который не был отборочным. Но так как сильнее никого не нашлось, замены не произошло. Терять надежду все-таки никто не хотел. Была встреча с министром спорта Анатолием Ивановичем Колесовым. Он меня прямо спросил, на что рассчитываю. Я сказал, что узнаю готовность по результатам матча СССР - Канада. Показал необходимый результат и подтвердил, что все двигается нормально.

Мне предстояло сконцентрировать все, чем была богата моя карьера, на одной дистанции. Атмосфера совсем другая, если сравнивать с Москвой-1980. Журналисты ко мне не подходили, приехал и приехал. И это было даже хорошо. Я не тратил свою нервную энергию на разговоры, старался также наслаждаться атмосферой, а все лишние мысли гасил известными мне навыками.

В предварительном заплыве решил проверить крейсерский ход, который мог бы дать мне понимание готовности, даже пришлось себя сдерживать. По внутренним ощущениям казалось, что плыл медленнее, а часы показывали другое. Показал второй результат среди всех участников на 1500 метрах, и сразу все изменилось. Тут же журналисты потянулись с вопросами, болельщики – за автографами. Значит, впечатлил. Перед финалом чувствовал себя вооруженным бойцом. Представлял вымышленным героем, который обвешан всем, что может выстрелить и взорваться. Весь мой спортивный опыт и был этим оружием. Я шел из Олимпийской деревни к бассейну пешком. На небе висела грозовая туча. Я подумал: "То, что нужно. Этой энергией я воспользуюсь, она будет меня питать". Когда с таким настроем пришел в бассейн, размялся, из глаз искры пошли. Я смотрел на людей, а они взгляд отводили. Это как выступление удава перед бандерлогами в известном мультфильме. Ребята просто боялись.

В самом заплыве знал, как себя вести, что нужно максимально отработать среднюю часть дистанции. Все удалось! Было ощущение тотального контроля над телом, в одно и то же время ощущал восторг от того, что это происходит, ничего подобного раньше не чувствовал. С другой стороны, было обидно, что эти ощущения я больше не испытаю, ведь шел мой последний старт. Знал, что после заплыва в моей карьере будет поставлена точка. Как оказалось, это был восклицательный знак.

На последних метрах дистанции успокаивал себя тем, что уже будет стыдно утонуть перед полными трибунами – просто некрасиво для лидера на дно опуститься, ну и хотелось показать всем, кто в меня не верил. Трибуны стояли от восторга. После допинг-контроля зашел в столовую в Олимпийской деревне, и вдруг все находившиеся там спортсмены стали мне аплодировать. До сих пор для меня это самая высокая оценка. Эти люди знают цену победе.

– Сейчас как часто вы плаваете?

– Пару раз в неделю, спокойно, без всяких задач. Исключительно, чтобы снять стресс и получить физическую нагрузку.

– Вам принадлежит фраза: "Бизнес – это плавание в море акул". А вам доводилось плавать с настоящими акулами?

– Не испытываю желания плавать рядом с ними. Был забавный эпизод в Монреале на Играх-1976. Тогда только-только вышла первая часть фильма "Челюсти", я его смотрел раза три. Спустя какое-то время мы отдыхали на Черном море, пошли купаться вечером. И вдруг кто-то кричит в темноте: "Акула!" Из воды вылетели в одну секунду, хотя мы понимаем, что никакой акулы там быть не могло. С акулами нужно быть осторожными. Котики, дельфины, возможно, киты – это другое.

Я плавал с дельфинами. Это было в Анапе, в большом бассейне. Очень понравилось. Показалось, что они почувствовали, что я имею какое-то отношение к воде, вели себя очень дружелюбно. Даже поиграли со мной – приносили мне колечки и шарики.

– Что скажете о рыбалке?

– Рыбалка, когда есть рыба и она будет клевать, меня привлечет. В детстве я часто ходил на речку, делали самодельные удочки, ловили. Но страстью это не стало. Специально на лед я не пойду, блесны и крючки не собираю. Иногда могу сходить, но это один из вариантов, как поиграть в боулинг, например.

– А дайвинг вам интересен?

– Я люблю понырять с аквалангом, когда есть такая возможность. Пусть удается редко, но у меня есть сертификат, позволяющий погружения. Был в Средиземном море, в Карибском море. Точек, к сожалению, немного. В культовых местах, как, например, Красное море, я пока не был. Но вообще эта тема мне очень интересна. Подводный мир согревает душу.